Перев или это; There was once a butterfly who wished for a bride, and, as may be supposed, he wanted to choose a very pretty one from among the flowers. He glanced, with a very critical eye, at all the flower-beds, and found that the flowers were seated quietly and demurely on their stalks, just as maidens should sit before they are engaged; but there was a great number of them, and it appeared as if his search would become very wearisome. The butterfly did not like to take too much trouble, so he flew off on a visit to the daisies. The French call this flower “Marguerite,” and they say that the little daisy can prophesy. Lovers pluck off the leaves, and as they pluck each leaf, they ask a question about their lovers; thus: “Does he or she love me?—Ardently? Distractedly? Very much? A little? Not at all?” and so on. Every one speaks these words in his own language. The butterfly came also to Marguerite to inquire, but he did not pluck off her leaves; he pressed a kiss on each of them, for he thought there was always more to be done by kindness.“Darling Marguerite daisy,” he said to her, “you are the wn of all the flowers. Pray tell me which of the flowers I shall choose for my wife. Which will be my bride? When I know, I will fly directly to her, and propose.”But Marguerite did not answer him; she was offended that he should call her a woman when she was only a girl; and there is a great difference. He asked her a second time, and then a third; but she remained dumb, and answered not a word. Then he would wait no longer, but flew away, to commence his wooing at once. It was in the early spring, when the crocus and the snowdrop were in full bloom.“They are very pretty,” thought the butterfly; “charming little lasses; but they are rather formal.”Then, as the young lads often do, he looked out for the elder girls. He next flew to the anemones; these were rather sour to his taste. The violet, a little too sentimental. The lime-blossoms, too small, and besides, there was such a large family of them. The apple-blossoms, though they looked like roses, bloomed to-day, but might fall off to-morrow, with the first wind that blew; and he thought that a marriage with one of them might last too short a time. The pea-blossom pleased him most of all; she was white and red, graceful and slender, and belonged to those domestic maidens who have a pretty appearance, and can yet be useful in the kitchen. He was just about to make her an offer, when, close by the maiden, he saw a pod, with a withered flower hanging at the end.“Who is that?” he asked.“That is my sister,” replied the pea-blossom.“Oh, indeed; and you will be like her some day,” said he; and he flew away directly, for he felt quite shocked.A honeysuckle hung forth from the hedge, in full bloom; but there were so many girls like her, with long faces and sallow complexions. No; he did not like her. But which one did he like?Spring went by, and summer drew towards its close; autumn came; but he had not decided. The flowers now appeared in their most gorgeous robes, but all in vain; they had not the fresh, fragrant air of youth. For the heart asks for fragrance, even when it is no longer young; and there is very little of that to be found in the dahlias or the dry chrysanthemums; therefore the butterfly turned to the mint on the ground. You know, this plant has no blossom; but it is sweetness all over,—full of fragrance from head to foot, with the scent of a flower in every leaf.“I will take her,” said the butterfly; and he made her an offer. But the mint stood silent and stiff, as she listened to him. At last she said,—“Friendship, if you please; nothing more. I am old, and you are old, but we may live for each other just the same; as to marrying—no; don’t let us appear ridiculous at our age.”And so it happened that the butterfly got no wife at all. He had been too long choosing, which is always a bad plan. And the butterfly became what is called an old bachelor.It was late in the autumn, with rainy and cloudy weather. The cold wind blew over the bowed backs of the willows, so that they creaked again. It was not the weather for flying about in summer clothes; but fortunately the butterfly was not out in it. He had got a shelter by chance. It was in a room heated by a stove, and as warm as summer. He could exist here, he said, well enough.“But it is not enough merely to exist,” said he, “I need freedom, sunshine, and a little flower for a companion.”Then he flew against the window-pane, and was seen and admired by those in the room, who caught him, and stuck him on a pin, in a box of curiosities. They could not do more for him.

Жила-былабабочка, которая пожелала невеста, и, как можно предположить, он хотелвыбрать очень симпатичная одна из среди цветов. Он взглянул, с оченькритическим взглядом на все клумбы, и обнаружили, что цветы сидели тихо искромно на их стебли, как Девы должны сесть, прежде чем они занимаются;но там было огромное количество их, и казалось, как будто его поискстанет очень утомительно. Бабочка не займет слишком много неприятностей,так что он отлетел на посещение ромашки. Французы называют этот цветок“Маргерит” и говорят, что маленькая Ромашка может пророчествовать.Любителей рвать листья, и как они наглеют каждый листик, они задатьвопрос по поводу своих любовников; таким образом: “он или она менялюбит?—Горячо? Рассеянно? Очень много? Немного? Не на всех?” и такдалее. Каждый говорит эти слова в его родном языке. Бабочка пришел такжек Маргерит, чтобы спросить, но он не стал срывать с нее листья, оннажал на поцелуй на каждой из них, ибо он думал, что есть всегда больше,чтобы быть сделано путем доброты.“Дорогая Маргарита Дейзи, - сказал оней, “ты шя всех цветов. Умоляю, скажите, какие цветы я должен выбратьдля моей жены. Которая будет моей невестой? Когда я знаю, я буду лететьпрямо к ней, и предложить.”Но Маргарита не ответила ему; она обиделась,что он должен называть ее женщиной, когда она была девочкой; исуществует огромная разница. Он спросил ее второй раз и потом третий; ноона оставалась немой, и не ответил ни слова. Затем он будет ждатьдольше, но улетел, чтобы начать его ухаживания сразу. Это было раннейвесной, когда Крокус и подснежник были в полном цвету.“Они оченькрасивые,” - подумала бабочка; “очаровательная маленькая особа; но ониявляются скорее формальным.”Затем, как молодые парни часто делают, онвыглянул за старшие девочки. Затем он полетел на анемоны; эти былидовольно кислыми по своему вкусу. Фиалка, слишком сентиментальной.Известь-цветет, слишком маленький, и кроме того, там был такой большойсемье из них. Яблоко-цветет, хотя они выглядели, как розы, цвели в день,но может упасть завтра, с первым ветром, который дул; и он подумал, чтобрак с одним из них не может длится слишком короткое время. Нагорошине-цветение радовало его больше всего; она была белого и красного,изящные и стройные, и принадлежал к числу тех отечественных девиц,которые имеют красивый внешний вид, и может еще пригодиться на кухне. Онкак раз собирался сделать ей предложение, когда, рядом девицы, онувидел бутон, с увядший цветок висит в конце.“Кто это?” он спросил.“Этомоя сестра, - ответил гороховый-цвести.“Ой, действительно; и вы будете,как с ней когда-нибудь,” сказал он; и он улетел напрямую, ибо ончувствовал себя вполне в шоке.А жимолость навесил вперед отхеджирования, в полном расцвете; но там было так много девушек, как ее, спечальными лицами и желтоватый цвет лица. Нет; он не любил ее. А когоже он похож?Весна шло, и лето подходило к концу; пришла осень; но он нерешился. Цветы теперь появилась и в свои самые роскошные одеяния, но всенапрасно; они имели не свежий, ароматный воздух из молодежи. За сердцепросит за аромат, даже когда он уже не молод; и тут очень мало что можнонайти в георгины или хризантемы сухой, поэтому бабочку превратился вмонетный двор на земле. Вы знаете, у этого растения не цветут; носладость во всем,—полный аромата с головы до ног, с ароматом цветка вкаждый листик.“Я возьму ее, - сказала бабочка; и он сделал ейпредложение. Но монетном дворе стоял молча и неподвижно, как она слушалаего. Наконец она сказала,—“дружбу, если вы, пожалуйста; не более того. Ястар, и ты уже старик, но мы можем жить друг для друга так же; как кженитьбе—нет; не будем выглядеть глупо в нашем возрасте.”Так иполучилось, что у бабочки не жена вовсе. Он был слишком долго выбирая,которая всегда плохой план. И бабочка стала, что называется, старыйхолостяк.Дело было поздней осенью, при дождливой и пасмурной погоде.Холодный ветер дул над склоненными спинами ивы, так, что они заскрипелиснова. Это не была погода для полетов в летнюю одежду, но к счастьюбабочка оказалась не в нем. Он попал в приют случайно. Он был в комнатеотапливались печкой, и тепло, как летом. Он мог существовать здесь,сказал он, достаточно хорошо.“Но недостаточно просто существовать,”сказал он, “мне нужна свобода, солнце и маленький цветок длякомпаньона.”Затем он налетел на стекло, и видели и восхищались теми, ктонаходится в комнате, кто поймал его, и засунули его на пин, в коробкекурьезов. Они не могли сделать больше для него.